Зарисовка «Пляжный вечер»
     
      Был сонный вечер. Ездили машины
     с моста ныряя в глубину листвы,
     откуда раздавался женский писк,
     и многие гуляющие шли
     смотреть на звезды - новые и ныне,
     и созерцать укромные места,
     и принимать участие в оргазмах.
     Я тоже шёл с гуляющей толпой,
     на дикий пляж - пузыриться и плавать.
     И на закате воздухом дышать,
     о бедах и невзгодах забывая.

     Не мог меня удавом удивить
     на клумбе восседающий факир,
     не мог и обезьяною завлечь
     заезжий клоун - баловень халтуры.
     Я мимо проходил не просто так,
     но скуки раде, на листву зевая,
     и плоть свою для взоров открывая,
     надеялся на томный женский взгляд.

     И вечер, проходя бесславно
     в меня бросал привычной мошкарой,
     я наблюдал, как некто облысевший
     на двух старушек сквозь очки смотрел
     и огурец держал как самострел... 
       
     А сам я шёл, ничуть не удивлён,
     Что два сектанта шествуют за мной. 
     Я подарил им вид песка,
     обширный пляж, где голые тела
     к сектантам обратили похоть взора;
     за нами, тут же осторожно шли
     на фаллос уповавшие деды.
     Они несли свое благоуханье,
     готовы даже выслушать сектантов;
     надеясь в грусти дум о божестве
     их все-таки увлечь своей игрою,
     и в зарослях укромных отыметь.

     Уж вскоре, я, отбросив мрак одежды,
     вошел в прохладу вод, и побежали волны.
     Вспугнулась мелкая, речная рыба.
     А тихий вечер, шедший от востока,
     как все идущее, взорвавшись на закате,
     разлился соком ягоды красневшей,
     и пившей синь, которая погасит и сиянье,
     едва ударит в бубен поздний час.

     Когда проснется тёмное светило,
     я вылезу на берег не остывший,
     от многих тел, от солнечного жара.
     И плоть свою, сокрыв от комаров,
     я буду тьмой волшебной наполнять
     богатство нестареющей души,
     и камешками мелкими бросаться
     в портрет плывущий по воде луны.   

                                    © Двамал