26 марта 2009 г. (воспоминание о Л. Либеровой)
Вспомнилась тут мне великая и ужасная поэтесса и пианистка Лия Либерова, подумал: жива ли? Набрал в поисковике имя. И, хвала Богу, у неё всё в порядке,
концертирует, пишет и издаёт книги. Не знал, что она была ученицей Генриха Нейгауза. Интересно, какая она сейчас, спустя 11 лет. А вот её фотографию
интернет не нашел.
На полке у меня две её квадратные книжки, одна даже с дарственной надписью. Экзотическая и совершенно невозможная для
общения дама, вся сотканная из сверхчувственных нервно пульсирующих нитей. Её могло обжечь любое, даже самое невинное слово. Ей нельзя было смотреть
в глаза, потому что она как бы сканировала человека на предмет чего-то для себя неприемлемого, всегда готовая и даже, мне
кажется, жаждущая вспыхнуть от негодования. За ней хорошо наблюдать со стороны, чтобы она не поместила тебя внутрь своего сознания...
Её тексты ужасны:
длинны, как катушка с нитками и наполнены безумием, которое так легко спутать с ожившими сюрреалистическими картинками. Вот небольшой отрывочек из её повести
"Зелёный воротник".
"...Маркиз любит старуху. Играют вальс. Старуха слезла с забора и мелко мелко дрожит. Живот провисает до пяток. Медленный вальс.
Она оседлала Маркиза - публика смотрит.
Старуха держит в руках собаку. Собака приглашает старуху на вальс. Громко играет оркестр. Старуха сидит на Маркизе и
танцует с собакой Вальс. Громко играет оркестр. Собака оказывается Пауком и приглашает старуху плясать. Публика в восторге, публика в восторге. Паук
притворяется старухой и надевает вигоневые чулки. Оркестр играет марш. Оркестр играет марш. Никто не видит оркестра. Оркестр уходит со сцены. Паук начинает
плясать. Он оплетает паутиной весь театр. Никто не видит паутины. Старуха хихикает тихо-тихо. Она совсем голая стрижет ногти прямо на сцене. Овации и цветы.
Все идут прямо по паутине к сцене..."
И в таком духе каждый её текст в каждой её книге. Больше нескольких строчек осилить нельзя, а руки сами захлопывают книгу, так, будто в бешенстве хлопают
дверью. Но когда Либерова садится за рояль и обрушивает на головы публики нервные струи авангардной музыки, декларируя при этом свои тексты, вкладывая в них всю страсть
и музыки, и своей сверхчувствительности, граничащей с безумием, её совершенно невозможные тексты оживают. Нет, они не становятся понятными или зримыми,
но музыкальные раскаты, на которые положен её изломанный трансом голос, создают особую атмосферу. Не захватывают, нет, не очаровывают, но погружают в
некую реальность, которой суждено прожить всего лишь минуты. При этом поэтесса так неистовствует, будто дойдя до последней строчки, до последнего
затихающего звука разбудившей её тексты музыки, умрёт не только рождённый ею мир, но сама её плоть обратится в прах. Кто знает,
может так и должно выглядеть чистое искусство - стихией, буйством, безумием, в отрыве от человека его создающего.
Чтобы вернуться закройте это окно
|
| |
